КИЕВ. 13 января. УНН. Минздрав прогнозирует в феврале очередной рост уровня заболеваемости ковидом, а новый вариант коронавируса, названный именем мифического морского чудовища – «кракен», выявляют все в большем числе стран по всему миру. Есть ли «кракен» в Украине и в чем его особенность, УНН поговорил с главным инфекционистом Украины, заслуженным врачом, профессором Ольгой Голубовской.
— Ольга Анатольевна, расскажите нам про новый вариант коронавируса “кракен”.
“Кракен” — это новый подвариант всем известного варианта Омикрон, который на сегодня характеризуется следующими особенностями: он быстрее, чем остальные подварианты, вытесняет предыдущие варианты вируса (буквально за несколько недель в США уже 4% осталось других вариантов); “кракен” ускользает ещё больше от иммунной защиты человека, как естественной, так и искусственной, то есть риску заражения подвергаются люди и переболевшие, и вакцинированные. Но пока что нет данных о том, что он вызывает более тяжёлые формы заболевания. Он под пристальным вниманием в мире, но к нему пристальное внимание исключительно из-за тех особенностей, о которых я сказала сейчас.
— В Украине уже есть “кракен”?
А мы ж этого не знаем, пока не будут секвенировать геном.
Сейчас, как мы видим, в основном больные с коронавирусной инфекцией — львиная доля этих пациентов — они амбулаторные, а ещё такая же львиная доля, я думаю, которая просто не обращается за официально за медицинской помощью, поэтому ускользают от регистрации. Вот и все.
А раньше, когда было больше стационарных пациентов, и мы тестировали, то и Дельту нашли, и Омикрон первые. Но это было стационарно, и мы видели, то что вызывало настороженность, а потому отправляли в лабораторию. А сейчас? Сейчас нет данных. Я думаю, что они рано или поздно появятся — лаборатория наша тоже участвует в этих исследованиях. В любом случае, мы сейчас с вами видим, что в Украине огромное количество пациентов с коронавирусной инфекцией. Повторяю, амбулаторных. Огромное количество в Польше, по сравнению даже с соседними странами. У них рост наблюдается тоже коронавирусной инфекции, но это пациенты амбулаторные.
В стационарах у нас находятся тяжелые пациенты с коронавирусной инфекцией, но не за счёт дыхательной недостаточности, а за счет декомпенсации сопутствующих патологии. Поэтому ещё раз хочу акцентировать внимание, каким бы вариантом не был инфицирован человек — нет никакой разницы — группы риска должны сразу, с момента постановки диагноза, принимать противовирусную терапию.
Сейчас эпидемия коронавирусной инфекции наслаивается на эпидемию гриппа, которая очень непростая по всему миру, и мы впервые с момента пандемии ковида, имеем достаточно тяжелый сезон гриппа. Поэтому надо помнить о том, что в первые сутки болезни, когда мы не можем поставить диагноз, потому что нет четко дифференцированных диагностических критериев — грипп это или коронавирусная инфекция, то всем людям надо тоже подумать о приёме — противогриппозного препарата, внесенного в наши протоколы и предусмотренного всеми международным рекомендациям. Потому что в отличие от коронавирусной инфекции, грипп вообще не дает времени на раздумья — наиболее эффективный приём противовирусных препаратов это первые 48 часов болезни, то есть первые два дня. А я напомню, что грипп, особенно грипп H1N1, пандемический до 2009 года, может очень быстро, особенно у групп риска, вызвать тяжёлое поражение лёгких.
Сейчас в интенсивной терапии в Европе, согласно последним отчетам, в обычном стационаре находятся пациенты с гриппом H3N2, а в отделениях интенсивной терапии — пациенты с H1N1. Это такой тип вируса, который приводит к тяжелому поражению лёгких буквально за 3 — 5 дней. Поэтому для того, чтоб минимизировать риски тяжёлого течения надо принимать противогриппозный препарат пока идёт дифференциальная диагностика и, по возможности, конечно, группы риска должны помнить о том, что у них тяжёлый грипп, какие тяжёлая коронавирусная инфекция, сразу начинается, как правило, с высокой температуры тела. Вот если температура тела превышает 38 градусов и человек относится к группам риска, то ему надо подумать о том, чтобы вовремя обратиться к врачу, насколько это возможно. Понимаю, что у нас сейчас доступ ограничен во многих регионах, я уже не говорю там, где военные действия идут, прифронтовые зоны, но если нет доступа к медицинской помощи, то хотя бы по возможности протестироваться экспресс-тестами на дому, они для этого и созданы. Хотя они не всегда бывают позитивными при наличии вируса, но, если они позитивные, — все вопросы с диагнозом снимаются. И нужно принимать противовирусные препараты вовремя. И тогда, даже если человек относится к группам риска, тогда никаких трагических последствий для него не будет.
— Мы с вами уже когда-то обсуждали, что ковид стремится стать насморком, чем-то сезонным. Он уже стал?
Мы на это очень надеемся. Любые же пандемии в конечном итоге заканчивались. Все, возникавшие ранее пандемии, заканчивались, когда огромное количество людей переболевало, формировалась иммунная прослойка, ведь адаптируется не только наш организм, адаптируется и вирус, а адаптируется он, постепенно ослабевая, когда видит отпор себе, своей агрессивности в виде иммунитета. Да, он приспосабливается. Вот как Омикрон приспособился, видите? Он гораздо снизил свою агрессивность, зато компенсаторно он увеличил свою заразность. То есть, омикроновые вспышки очень быстрые, потому что он заразнее предыдущего варианта Дельта, но тем не менее, повторяю, тяжёлого течения заболевания он не вызывает, как правило, исключая группы риска. Поэтому мы очень надеемся.
У каждой врачебной специальности своя психология. Вот у эпидемиологов какая психология? Чтобы не было заболевания вообще. Предотвратить развитие болезни разными методами, специфическими, неспецифическими и так далее. А у нас, инфекционистов — психология своя. Мы понимаем, что мы будем болеть инфекциями, всегда будем болеть. Наша с вами задача не умереть от инфекционного заболевания. Это самая главная задача. И сейчас я считаю, что вопрос почти решён — ковид, даже у очень серьёзных групп риска — это абсолютно курабельное заболевание (поддающееся лечению — ред.).
Единственное, что до сих пор провал какой-то психологический, даже среди врачей и врачей первичной медико-санитарной помощи. Это касается назначения противовирусной терапии. Конечно же большинство людей выздоравливают и без нее. Это очень замечательно. Но надо же видеть тех людей, которые погибают от того, что им никто не назначил противовирусную терапию. У нас недавно умерла, молодая женщина чуть старше 30 лет. Она была в трёх лечебных учреждениях с ковидом, и никто не назначил ей противовирусную терапию, и никакая она не группа риска. Но умерла. Мы не можем этого предугадать, поэтому международный подход правильный — всем показано противовирусное лечение. Единственное ограничение, когда нет доступа к противовирусной терапии. У людей из групп риска противовирусный препарат должен быть дома. Это идеально.
И цель номер один — не умереть, а вторая цель, особенно при коронавирусе, — перевести течение болезни в более легкую форму и тем самым профилактировать не только осложнения в острой период, а и отдалённые последствия. Сейчас никто не знает в мире, что делать с постковидными расстройствами. Волнообразное нарастание идет этих состояний и ещё непонятна причина, почему они возникают. Они настолько разнообразные, разношёрстные, что ещё нет понимания — это действие самого вируса или это действие иммунного воспаления тлеющего, длительного. Это ещё изучаемая заболевание, и будет изучаться много лет. Грипп самый изучаемый вирус после вируса иммунодефицита человека, но и то каждый раз что-то новое. Но мы надеемся, но если не возникнет какой-то новый вариант (коронавируса — ред.).
В американском Центре контроля заболеваемости выделяют несколько групп коронавируса циркулирующего на сегодняшний день: вирусы, представляющие интерес; вирусы, представляющие озабоченность; и вирусы, представляющие опасность. Последней группы еще нет в человеческой популяции. Но это правильно, что о ней думают, ведь в нашем деле нужно быть готовым к худшему. И считается, что если возникнет такой новый вариант, то все наши усилия сведутся на нет. И мы опять скатимся, к тому же состоянию, в котором находились 2020 — почти до весны 22 год.
— То есть вот этого опасного у нас нет?
Его нету в мире, о нём просто думают. И вот если он, не дай Бог, появится, то тогда мы скатимся к нулевой отметке. Я надеюсь, что этого с коронавирусом не случится. Хотя прогнозы в инфекционной патологии неблагодарное дело. Дело в том, что иммунитет при коронавирусном заболеваний характеризуется не только титром нейтрализующих антител, но Т-клеточным иммунитетом. Если у человека высокий титр нейтрализующих антител, то нет смысла в его вакцинации, но если даже низкий титр, то это еще не значит, что человек неиммунный. Потому что при коронавирусной болезни наиболее сильный именно Т-клеточный ответ иммунный ответ. Т-клетки памяти…
— Их не меряют в Украине?
Их нигде в мире не меряют. Это огромные ресурсы. Их меряют только в научных целях. Точно такой иммунитет при гриппе, например. И вот этот Т-клеточный иммунитет обеспечивает перекрёстный иммунитет с разными вариантами вируса. Поэтому всё-таки, я думаю, что наша с вами иммунная система уже адаптирована к коронавирусу. Это, если мы говорим, конечно, о естественном инфекционном процессе, который проходит естественным путём, без вмешательства человека. Потому что мы с вами видим всякое. Сейчас проводят в некоторых лабораториях эксперименты по искусственному увеличению вирулентности вируса. Многие выступают категорически против. Надо понимать, что в лабораториях всегда проводят исследования с вирусами, там изобретают новые лекарственные средства, вакцины и изучают реакцию иммунной системы. Но вот эти эксперименты по увеличению агрессивности известных штаммов коронавируса вызывают протест во многих кругах, включая научные, потому что считают, что это очень серьезный риск. А если речь идёт исключительно об естественном инфекционном процессе, то закономерности одинаковые. Эпидемия ослабляется, снижается вирулентность, то есть агрессивность возбудителя, как это случилось с самым пандемическим вирусом гриппа — H1N1. Помните же в 2009 году, какой он вызвал всплеск заболеваемости? Потом был всплеск 15-16 годов, а сейчас он ведет себя практически как сезонный грипп. Да, он может вызывать тяжелые формы заболевания, но уже количество больных несопоставимо с тем периодом, потому что тогда в инфекционных стационарах был точно такой коллапс, как при коронавирусе. И гибли молодые люди — пик смертности 25 — 50 лет. И коронавирус был еще масштабнее, но и он в конечном итоге ослабнет и будет вести себя, как сезонное коронавирусное заболевание.
